Проект «Последние 30» постепенно расширяет свою деятельность. Сегодня мы анонсируем наше первое печатное издание - «Альманах-30», в который войдёт 30 текстов 30 авторов моложе 30 лет.

Мы долго шли к этому дню. Когда-то «Последние 30» были задуманы в качестве герметичного проекта. Мы пытались набросать контуры феномена постсоветской России через 30 тем. Но достаточно быстро поняли, что материал просто не вмещается в придуманную троичную форму - исследование ученого-десять героев-мнение журналиста. Мы приступили к поиску новых форм.

Так родилась идея «Альманах-30». Это будет собрание 30 текстов, которые будут написаны людьми, рожденными после 1985 года. У нас только одна родина - это постсоветская Россия. Но уже сегодня мы начинаем определять интеллектуальный и творческой облик нашей страны.

Сегодня мы объявляем о старте нашего нового проекта в рамках «Последних 30». Это собрание текстов планируется в трех частях. Кроме того, будут альманахи, полностью посвященные кино, музыке, фотографии.

Мы начинаем. Мы здесь.

Ссылка на страницу «Альманаха-30» — http://almanac.last30.ru

Проект “Последние 30” встретился с одним из основателей сети тайм-кофеен Jeffrey’s Coffee Алексеем Каранюком, который поделился своими ожиданиями от начала нашей совместной кооперации. Он рассказал о роли спонтанности в бизнесе, пользе и вреде санкций и эпохе справедливости.

Как вы стали бизнесменом?

Несколько лет назад я жил в студенческом общежитии, в котором познакомился с Алексеем Мироновым, который стал моим хорошим другом. Я понимал, что с этим человеком можно начать заниматься бизнесом. Но сразу это сделать не получилось.

После окончания учебы пошел работать в финансовый сектор, где проработал три года. В какой-то момент я понял, что это не мое. Самым неприятным в той работе было то, что от меня ничего не зависело. Это сильно демотивировало: казалась, что вся моя работа идет в стол, я не видел реальных результатов моих усилий.

Все это время я продолжал общаться с Алексеем, который активно занимался бизнесом. Время от времени я ему помогал, консультировал по финансовым и маркетинговым вопросам. И вот в какой-то момент мы решили организовать общее дело. К тому моменту финансы все меньше места занимали в моей голове. Когда проект Jeffrey’s Coffee был уже запущен, я еще полтора года проработал в финансах, но интерес к ним таял на глазах. Через полтора года я полностью занялся бизнесом.

Было страшно начать полностью заниматься только своим делом?

Не могу сказать, что страшно. Если бы это произошло на полгода раньше, то было бы очень страшно. Дело в том, что к концу моей занятости в финансах, в этой сфере было все уже ужасно плохо, а вот бизнес у меня шел в гору. Поэтому скорее возникло чувство большой ответственности от необходимости концентрироваться только на своем деле.

Что произошло в эти полгода? Что уменьшило ваши опасения?

Всё больше приходило понимание, что я не вижу себя наемным работником. В какой-то момент я просто уехал в большое путешествие по России со своими бизнес-партнерами, никого не предупредив на работе. Через неделю я всё послал, и занялся своим делом.

“Последние 30” во многом начинались схожим образом: создатели проекта “послали” традиционные журналистские структуры, чтобы сделать свое. Ближе к 30 годам хорошо начинаешь понимать, что или ты на всю жизнь остаешься наемным работником, или начинаешь делать что-то принципиально свое. Вы начали лично для себя заниматься ресторанным бизнесом практически с нуля. Чему вас научил такой опыт?

Я сосредоточился бы прежде всего именно на опыте полного разрыва со статусом наемного работника. В бизнесе, когда на тебе лежит вся ответственность, впечатления и ощущения от собственной работы совершенно иные. Новизна ощущений, контраст с чувствами наемного работника вызвали у меня шок.

Наемный работник знает алгоритм действий и работает годами по нему. В бизнесе у меня не было вообще никакого понимания, куда и как нужно двигаться. Все делалось спонтанно и на ощупь. У меня не было никакого опыта в маркетинге. Я спросил у своих коллег: “Как будем привлекать людей?”. “Как-нибудь”, - был ответ. Примерно месяц мы нашей командой именно так и думали. А за неделю до открытия случилось понимание: народа просто не будет. И мы истерично начали думать о том, как это сделать. Свое дело - как сейчас модно говорить, это постоянное нахождение вне зоны комфорта.

И какими были ваши действия по привлечению людей?

В панике я начал звонить и писать всем подряд, пытаясь найти хоть каких-то журналистов и людей, способных привлечь внимание к Jeffrey’s Coffee, завлечь на презентацию сети кофеен. В результате первое время работы Jeffrey’s Coffee - это была серия спонтанных шагов основателей: что-то получалось, что-то заканчивалось. Но, к счастью, мы в итоге вырулили на правильное направление. Первое понимание того, что и как нужно делать, пришло только через два-три месяца. Но только через год или даже месяцев пятнадцать мы действительно поняли, что у нас всё получается.

Были какие-то плюсы в той спонтанности, с которой вам приходилось действовать?

Плюсы в быстроте действия и быстроте отдачи. Тогда не приходилось подолгу сидеть и разрабатывать стратегии, которыми мы сейчас занимаемся, а ты что-то делал, и тут же получал негативный или положительный результат. Эта скорость была мощным импульсом к действию. Мы совершили много ошибок, но и действовали очень быстро - сейчас таких скоростей в нашем бизнесе уже нет.

Этот опыт я никак не оцениваю. Он все равно, видимо, бывает у всех, кто начинает заниматься бизнесом. И любому, кто начинает заниматься своим делом, придется через это пройти.

За время занятиями бизнесом, что вы узнали о себе, какие новые черты проявились в характере?

Я стал ко многим вещам относиться значительно проще, иногда циничнее. Теперь, если что-то ломается, если срывается какая-то договоренность, падают в какой-то моменты прибыли, ты к этому перестаешь относиться как к чему-то катастрофичному, а начинаешь рассматриваться просто как обычную часть бизнеса. На жизнь такое чувство тоже переноситься. К массе вещей появилось спокойное отношение. Потерял 20 тысяч: да, плохо, но такое случается - идем дальше. Все это риски, без которых не бывает жизни.

Чем живет сеть кофеен Jeffrey’s Coffee? Кто ваши посетители? За что вас любят?

Я бы назвал нашими посетителями ребят, которые относят себя к числу креативных. Пожалуй, это будет наиболее точная их характеристика.

Вы хотите сказать, что ваши клиенты прекарии?

Нет. Наш клиент - это старшеклассники и студенты. И в этом смысле мне, конечно, хотелось бы, чтобы Jeffrey’s Coffee стал пространством и для людей, которых сейчас называют прекариями, создающих свои проекты и творческие замыслы в стенах наших кофеен. Именно такой потенциал я вижу в кооперации Jeffrey’s Coffee и “Последних 30”. Мне кажется, ваша аудитория - это те люди, которых мы хотим привлечь.

Социально-экономический кризис как-то меняет состав ваших посетителей?

Да, мы замечаем, что к нам все чаще ходят люди, которые раньше и не заглядывали. Все дело в общем росте цен. Раньше много кто мог позволить отдать за кружку кофе 250 рублей, теперь же экономят и на таких мелочах. Условно говоря, к нам приходят бывшие клиенты Starbucks. К нам приходят люди, чтобы работать. Хотя я не думаю, что наша обычная аудитория значительно изменится: всё-таки 150 рублей за час - это и по московским меркам очень маленькая сумма.

В эти тяжелые для страны годы вы связываете свое будущее с Россией?

Да, и я себя не вижу вне ее. Мне здесь нравится. Ситуация нашего перманентного трэша мне нравится. Мне в ней комфортно. Сейчас в некотором роде наступает время справедливости, когда пустых ничем не подкрепленных денег становится меньше. Кончается время завышенных зарплат, завышенных ожиданий и завышенных цен. Расчищается пространство, на котором можно творить, работать, делать что-то свое.

Если народ не богатеет, это нормальное состояние России?

Нет. Народ должен богатеть из-за развития производства. А из-за высоких цен на нефть нас окружают завышенные цены на все: аренду, производство, конечный продукт. По факту никто и не богатеет. В такой ситуации очень сложно выйти на рынок. А сейчас шансы уравниваются. Сейчас мы начинаем развивать несколько производств, связанных с сельским хозяйством, и это происходит именно благодаря падению уровня жизни. Не хочется, чтобы уровень жизни населения зависел от цен на нефть. Пусть он растет за счет производства, которое становится возможным развивать здесь в условиях низких цен на нефть. Например, раньше секретарша в московском офисе получала две тысячи долларов, а в какой-нибудь Барселоне средняя зарплата была одна тысяча долларов. Теперь эта секретарша будет получать 600 долларов, и это будет справедливая цена для ее труда.

Другое дело, если тут начнут стрелять. Вот этого я боюсь.

А вы от санкций выиграли?

Нет, конечно. От них выиграл только крупный бизнес, который обладал деньгами, чтобы вложиться в производство в изменившихся условиях. Средний и малый бизнес от этого только пострадал. Понимаете, чтобы яблоки какие-нибудь начали приносить прибыль, нужно 3-4 года терпеть убытки. Чтобы продажа яблок полностью окупилась, нужно 10-15 лет работы. Это колоссальный и трудный бизнес, которым вряд ли кто-то решится заниматься в нынешних условиях. Сейчас нет таких кредитов, которые позволили бы заняться таким бизнесом. А вот крупный бизнес в таких кредитах не нуждался, он и выиграл.

А вам коррупция мешает?

Это интересный вопрос. Нет, не мешает. Мне кажется, что она находится все-таки как раз сфере крупного бизнеса.

Какими сегодня вы видите российские медиа? Что читаете, смотрите?

Последние полгода я фактически читаю только “Ведомости” и научно-популярные журналы. Ну, и паблики деловой направленности во “ВКонтакте”.

Что вы делали в 1985 году?

Меня тогда еще не было.